2024-07-13 23:10
Свет Лаурэлин уже угасал, готовясь уступить место серебристому сиянию своего собрата. Дело уверенно шло к вечеру, когда Чародей, с удобством устроившийся в своем кабинете и ведший записи в лабораторном журнале, устало вздохнул, откинувшись назад, на спинку кресла. Пальцы темного эльфа с некоторой обреченностью прикрыли глаза, проведя по лицу сверху вниз, словно снимая паутину с запыленного угла.
— Нет, нет, нет. Не то, — отрицательно покачал головой Феанаро, произнеся это с отчетливой мрачной уверенностью эксперта, твердо уверенного в своих невеселых выводах. Левая рука на время отложила перо, которым он делал пометки. — Все не то! Разве что если я захочу создать скавенскую бомбу замедленного действия, которая устроит взрыв в самый неожиданный момент.
Последнее предложение, конечно, было бы интересным решением. К примеру, в том случае, если получилось бы организовать похищение «ценного артефакта» Мелькором, либо же одним из его подручных. После чего осталось бы только наблюдать, ожидая, как волшебный камень рано или поздно не выдержит нагрузки изнутри, разорвавшись, скажем, прямо в короне Темного, выпустив на свободу всю мощь концентрированного Света. Однако интуиция и опыт подсказывали Малекиту, что Владыка Земной Тверди если и оценит по достоинству подобный план, то лишь в том случае, если вместе с ним его ученик представит и настоящий будущий саженец Двух Древ.
И вот как раз с последним у друкая были настоящие, совершенно серьезные проблемы. К глубокому его сожалению.
После короткого отдыха мысли эльфа вновь обратились к записям, в легком раздражении перечитывая исписанные ровным, источавшим уверенность своего владельца почерком страницы, возвращаясь от новых записей к более старым. За время, прошедшее с последнего их с наставником разговора, в ходе которого тот, потревоженный возросшей активностью культов, напомнил о необходимости все возможные силы бросить на работу и сделать ее в кратчайшие сроки, Король Чародей перепробовал десятки различных способов стабилизировать энергию творений Йаванны в достаточной концентрации внутри твердой оболочки. Начиная от самых простых способов, и заканчивая сложными многоступенчатыми конструкциями, вроде создания камня внутри камня, и заполнения пространства между ними гасящим энергию барьером или материалом.
Однако задача эта оказалась настоящим крепким орешком. Своеобразным вызовом всем колдовским и творческим способностям Малекита, как мастера и мага. И следовало сказать, эльф испытывал по этому поводу определенный диссонанс.
Одна его часть, более прагматичная, более умудренная, была слегка раздражена постоянными неудачами. Происходивший раз за разом провал, в пух и прах разбивающий вдребезги все наработки прошлого мира, которые Малекит пытался воплотить в реальность в новом, очень сильно напоминал легенду о чародее, что был заточен Архитектором Судьбы во временную петлю, и был вынужден до бесконечности, один раз за другим проживать худший день своей жизни. Это… вносило определенные неприятные ощущения. Особенно учитывая, что в собственных планах полученное вместилище для энергии друкай использовать не мог. Нет, технология, безусловно, могла пригодиться в дальнейшем. Но сам артефакт был платой за доброе расположение к себе Валар. Задачка, которую все искусство Наггарота, Ултуана и Караз Анкора пока так и не могло решить. Ощутимый удар по гордости одного из сильнейших магов Мира что Был.
А вот младшая половина души напротив, как никогда рвалась в бой. Неудивительно, впрочем. Для Феанаро никогда не существовало слова «нет», когда дело касалось мастерства. Любая преграда, любой вызов творческим способностям только сильнее распалял запал Пламенного Духа. И вот уже неудержимый энтузиазм исследователя вновь гнал Чародея на амбразуру.
Правда, пока что все попытки отыскать новое решение терпели неудачу.
Однако самым ироничным, и — нолдо уже вполне был готов использовать подобное слово — до безобразия дурацким в этой ситуации было вовсе не разделенные ощущения со стороны двуединой, пусть и сливающейся в единое целое души, нет. Подлинная глубина абсурда заключалась в ином. Создать подходящую оболочку может быть и не получалось… а вот установить, каким именно образом Падший Вала мог бы уничтожить творения Кементари — всегда пожалуйста.
Как показал ряд опытов с соком Лаурэлин и воздействием на него энергии Всеизменяющегося, небольшие частицы Хаоса с легкостью сгорели бы в концентрированном Свете. Но если набиралась критическая масса, если Хаосу хватало сил на то, чтобы поглотить излучение, преобразовать его в часть себя — сияющие капли мутнели и подвергались искажению точно также, как и плоть смертного существа под пламенем Огневика. Более того, пролейся подобный искаженный Свет на землю, можно было бы не сомневаться — со временем на этом месте зародилась бы новая жизнь. Исковерканная под незримым ножом безумца, полная мутаций и уродства. Но семя Хаоса, подкрепленное поглощенной энергией, проросло бы на земле Арды, как до того они прорастали в почве старого мира.
Учитывая, что глава так называемых Чистых познакомил свою паству с первожрицей демон принцессы, их хозяева наверняка будут действовать вместе и в отношении Валинора какое-то время, пока не перегрызут друг другу глотки. И, если выводы Малекита были правы — Паучиха наверняка постарается залить уши своего нового союзника сладким ядом, вещая, что именно она может стать орудием мести Мелькора. Правда, для начала ей в любом случае придется набрать ту самую «критическую массу», что позволила бы не сгореть на месте. Так что… какое-то время у Валинора еще было.
В отличие от друкая, которому точно необходимо было закончить все до начала облавы на культистов, и последующего возможного суда. В условиях, когда на одной чаше весов будет огромное желание Владыки Западных Ветров навечно заточить назойливую муху в клетку, иметь в своих пожизненных должниках своего собственного покровителя… возможно и не необходимо, но уж точно желательно. А это, в свою очередь, заставляло подгонять самого себя, а также привлекать к делу и супругу, бившуюся над задачей не меньше, чем он сам.
Король Чародей в легком творческом изнеможении коснулся обожженными во многих местах пальцами своих век, аккуратными движениями массируя глаза. Порой казалось, что содержимое головы до того напряжено, что вскоре либо заставит череп лопнуть перезрелым фруктом, либо просто вытечет сквозь уши, оставив опустевшую оболочку лежать в кресле мертвой грудой.
Возможное решение было здесь, рядом. Мелькало малой певчей птичкой на границе сознания, привлекало внимание далеким, едва слышным звучанием. Главное было не спугнуть. Сжать кулак именно в тот момент, когда добыча окажется прямо перед носом, не раньше. Иначе — вновь упорхнет, ускользнет сквозь пальцы, снова заставит все начинать сначала.
— Ата? — детский, полный нескрываемого торжества голос слился в унисон со звуком распахнувшейся настежь двери. Ещё во время строительства дома вырезанной заботливыми руками Лаурэфиндэ из цельного куска дерева. Монументальной, покрытой узорчатой резьбой, всей своей тяжестью обрушившейся на стену с грохотом, достойным возвещения о начале Конца Времен. — Ата! Взгляни!
Глаза мастера медленно, максимально расслабленно открылись, с нескрываемой тоской глядя вслед упорхнувшей мысли. Малекит едва слышно пропустил воздух через легкие, прежде, чем встать и развернуться навстречу сыну, улыбнувшись тому краями губ.
Множество раз князь Первого Дома подумывал о том, чтобы запираться на засов в своем кабинете во время работы. В конце концов, отрезал же он себя от внешнего мира в те моменты, когда трудился в заклинательном покое или лаборатории? Но… каждый раз приходилось одергивать себя, напоминая простую вещь. Правитель среди Нолдор — не тот, кто обладает законным правом на трон, а тот, кто умеет решать проблемы. Лучше прерывать собственные расчеты, выясняя каждый раз, зачем побеспокоили, чем в один прекрасный момент не успеть отреагировать на крупную проблему, вроде нового разрыва в ткани мира или чего похуже. Как показала практика, неприятности были готовы пойти в атаку, стоило друкаю отвернуться. Один поход Нерданэль и Лаурэфиндэ по пещерам во время его короткого отсутствия чего стоил!
Да и про семью забывать не стоило. Малекит был достоин воспитания лучшими родителями, о которых он мог бы мечтать, с обеих сторон. Ни один из его пока что четверых сыновей не мог пожаловаться, что отец не уделяет им внимания.
— Что случилось? — приветливо кивнул он собственной почти полной копии, только пяти лет отроду. Ровно те же черты лица, тот же прямой уверенный нос, полностью идентичный разрез глаз цвета расплавленного золота. Ни дать, ни взять маленький принц Нагарита, что прибежал навстречу к своему отцу или матери. Даже сама Морати могла бы обмануться мимолетным взглядом, если бы ей показали малыша. Атаринкэ (1), как он есть. Так Нерданэль его и назвала. Если остальные трое в равной степени брали черты от обоих родителей (а если брать Тьелкормо, то тот вообще умудрился в «бабушку» пойти), то четвертый сын пошел в бывшего правителя Наггарота и обликом, и характером на каждую из десяти долей. Из мастерской юного нолдо, рано проявившего подлинный талант, было не вытащить. А шутки у малыша были истинно друкайские. Арафинвэ не соврет.
Впрочем, сейчас это маленькое и родное чудовище, со временем обещавшее вырасти под чутким руководством отца в настоящего Черного Ужаса, скорее светилось от радости и довольства. Глаза Малериона (2) сияли подобно ограненному драгоценному камню, что покоился на бархатной подушке, удерживаемой обеими руками мальчишки. Кристалл был достаточно крупным, величиной не меньше грецкого ореха — в самый раз, чтобы тренировать на подобном сырье учеников, пока что не готовых приступить к более тонкой и мелкой работе. Все равно природные алмазы среди Нолдор не пользовались популярностью, жители Тириона предпочитали использовать для украшений камни, созданные в тигле ими самими.
— Взгляни! — он с легким кивком, обозначавшим поклон, протянул Малекиту свою работу. Тот легко принял его, придирчиво всматриваясь.
Что же. С упорством маньяка пытаться пробивать лбом стены, штурмуя новые рубежи — это воистину семейная черта. Что Феанаро, что Малекита, дважды лезшего в священное пламя Асуриана, что этого малыша. Атаринкэ не стал размениваться на половинчатую «розу»(3) или простой, но чуть грубоватый «изумруд». Нет, в пальцах Короля Чародея сейчас гордо играл светом на своих острых гранях вытянутый в длину, похожий своей формой на кошачий или драконий глаз камень, что в землях людей звали «маркизом», а эльфы величали «князем». Серьезная работа. Отнюдь не без ошибок — некоторые грани были скошены слишком сильно, другие напротив, недоделаны. Явно детская рука дрогнула. А кое-где наметанным взглядом нолдо явно были видны следы недостатка опыта — мелкий явно заканчивал работу в некоторой спешке. Но все это — поправимо. В Империи или Бретонии подобный красавец мог бы вполне стать гордостью сокровищницы короля или императора. А вот похвалить однозначно стоило. Первое серьезное, пусть и ученическое творение сына, сделанное без какого-либо вмешательства со стороны мастера, заслуживало признания.
— То, над чем ты работал последние шестьдесят дней, — Малекит не спрашивал, утверждал, зарываясь пальцами свободной руки в волосы довольно заурчавшего ребенка. Тот обожал своеобразный массаж подобным образом. — Молодчина. Кое-где потом подправим вместе. Но в целом — хвалю. В том числе и за то, что выбрал отнюдь не самый простой вариант.
После чего поднес его творение к свету, любуясь тем, как совершенно обычный, золотистый вечерний свет причудливо преломляется на гранях «князя», распадаясь на семицветную радугу, расходясь лучами и бликами в разные стороны.
«Погоди –ка»
Бесследно упорхнувшая при восторженном грохоте мысль вернулась, заставив золотые глаза вспыхнуть с новой силой. В голове со скоростью бросившегося за добычей дракона снова закрутились представления и расчеты. Словно получилось, наконец, взглянуть на проблему свежим, не отягощенным прежними опытами взглядом.
Если Д’хар, вершина магического искусства друкаев, создавался с помощью подчинения своей воле и слияния в один черный поток всех восьми Ветров, то его антипод, созданный асурами, напротив, направлял все цвета в унисон, не смешивая их. То, что можно было слить воедино или же «уговорить» начать работать вместе, можно было разбить и на отдельные составляющие.
Эта простая истина была понятна и ежу. Чародей и сам пытался работать в этом направлении, пытаясь превратить концентрированный Свет, сжигавший все на своем пути, в сонм безвредных солнечных зайчиков. Думала над этим подходом и Нерданэль.
Проблема с подобным способом была в в одном — потеря концентрации означала и потерю энергии, необходимой для возможного возрождения. Вечная стена, об которую ломались бесчисленные копья.
Однако что если, вместо того, чтобы безуспешно пытаться раз за разом изменить концентрацию, стараясь создать нерушимую преграду на пути божественного творения, попробовать преломить сжигающий все луч? Направить его сквозь множество лежащих внутри камня граней и зеркал, разбить белый свет на составляющие? Не мешая свету проходить сквозь, не понижая его мощность, но направляя таким образом, что в итоге идущий изнутри камня поток будет преломлен на тысячи и тысячи разноцветных лучей, сияющих в разные стороны?
Свиду огромный алмаз, но на деле — прочнейшая из клеток. Обжигающая, если кто-то посторонний решится взять ее в ладони, но далеко не сжигающая все, до чего дотянется…
Иными словами, способная выдержать неоскверненное Мелькором и не измененное самим Малекитом сияние Двух Древ.
— Малерион, — друкай подхватил ойкнувшего от неожиданности сына на руки, серьезно смотря в такие же, как у него самого, очи. — Ты очень умный нолдо. И крайне талантливый. Поверь мне на слово. Когда я освобожусь — даю слово, ты вместе со мной сможешь полетать на Сафироне.
— Вправду? — взгляд мальчишки загорелся.
— Обещаю. Ты подал мне отличную идею.
— Спасибо, — Атаринкэ на мгновение прижался к родителю. После чего, явно довольный случившимся положением, на губах маленького сорванца заиграла лукавая улыбка. — Ата, но если, как ты сам сказал, я так талантлив. Можно я не буду вставать так рано утром на тренировку? Да и дядя Лаурэ рад будет подольше поспать…
— Так, — князь едва слышно фыркнул, проницательно усмехнувшись и ставя сына обратно. — Талант — талантом. А тренировка — тренировкой. Никаких пропусков. А сейчас беги. Покажи то, что ты сделал, матушке. Она оценит, поверь.
Дождавшись, пока сын покинет комнату, Малекит сделал резкий, точно выпрыгнувший из засады хищник, шаг к столу, подхватывая собственные записи. После чего арбалетным болтом вылетел из кабинета по направлению к лаборатории. Похоже, его ждала бессонная, но весьма продуктивная ночь.
______________
1 — «Маленький отец». Квенья
2 — «Сын правителя». Квенья.
3 — формы огранки бриллиантов