2024-06-22 00:15
Эктелион сделал глубокий вдох — во всю мощь своих усиленных преображением легких. Качнул головой, позволив смоляного цвета прядям, убранным сейчас назад, рассыпаться по плечам. После чего, одним мощным движением растворив двери своего дома, сделал шаг вперед, навстречу выстроившимся на его внутреннем дворе ученикам. Нолдор и Ваниар среди них было примерно поровну. Все, как один сейчас отложили в сторону тренировочные доспехи. Убраны были за ненадобностью и рубашки — по своему опыту, мечник знал, что после завершения церемонии останется от них немного. Впрочем, к этому он подготовился, заранее запасясь одеждой соответствующей формы и размеров.
Прохладный ночной воздух, сгустившийся под потихоньку разгорающимися звездами, слегка обжег лицо, взбодрив. Последние, робкие остатки волнения, неуверенности в том, что сын Форменлинда сейчас делает, его сомнений, вызванных важностью грядущего торжества и тем, что все происходило в первый раз, буквально на его страх и риск, были отброшены, едва мастер меча увидел лица своих подопечных, их горящие глаза, сурово собранные пальцы, сейчас лежащие на рукоятях оружия.
Эльдар, сейчас смотревшие на Эктелиона, были готовы. Они не сомневались. Так с чего ему испытывать сомнения? Владычица Звезд была со своим избранным клинком, в его сердце, разуме и душе. А значит — границ возможного для полунолдо не существовало.
— Ученики. Друзья. Братья, — голос Вознесшегося, сильный, густой, чистый, разнесся по двору его жилища, заставляя прошедших его школу Эльдар еще больше вытянуться в струнки. — Не так уж давно, по нашим меркам, каждый из вас пришел ко мне. По разным причинам. Кто-то — потому что хотел защитить то, что ему было дорого, — подойдя ближе и мгновенно заприметив знакомое лицо, мастер меча слегка коснулся плеча ученика. — Кто-то — потому что был напуган. По-настоящему напуган. Он искал то, что даст ему возможность более не страшиться того, что мы пережили в Ночь Кровавых Слез, — пальцы ласково сжали предплечье другого. — А кто-то пришел, пылая праведным гневом.
Сияющие светом звезд глаза задержались на лице среброголового Ринганаро. Несмотря на первоначальные сомнения мечника, наиболее ярый не любитель Верных среди приближенных Арафинвэ прошел всю тяжесть тренировок тела и разума. Был прилежен в учении и стоек духом, сумев обуздать собственную ярость. И, несмотря на то, что все еще расценивал приверженцев Первого Дома как врагов — что было не так уж далеко от истины. В конце концов, несмотря на наличие общей угрозы в виде Твари и ее Падшего господина, Эктелион не забывал о том, что решать вопрос с Малекитом рано или поздно придется — признавал, что сейчас у Нолдор Короля и Ваниар были проблемы поважнее.
А самое главное — как и сам сын Мастера Фонтанов, он был готов без колебаний кинуть собственную жизнь в первую очередь ради защиты Валинора, безопасности его жителей и его творений, что Эльдар и Айнур кропотливо и с любовью создавали все эти годы.
— Встать на ваш путь желали многие. Но отнюдь не все были готовы к этому, — несостоявшийся Черный Страж спокойно шел сквозь ряды своих избранных, не сомневаясь, что каждый из присутствовавших его услышит. Не привык он говорить ни с помоста, ни с иного возвышения. И не считал подобное нужным. Пусть свысока на других Лаурэ смотрит. — Одни отсеялись еще по прибытии — среди нас не место тем, кто искал силы ради расплаты за мелкие обиды или унижения на арене. Другие отсеялись позже, когда я — или они сами — поняли, что наша дорога им не по плечу. Со стороны тела или духа — не так уж важно. А кому-то из тех, кто все еще занимается под моим началом, следует учиться дальше, совершенствуя и ограняя себя, подобно алмазу. Вполне возможно, их время придет позже. Но ваше, друзья — начинается сейчас.
Вновь выйдя перед строем полунолдо широко раскрыл собственные, усеянные звездами крылья.
— Быть Вознесшимся — не просто стать одним из приближенных учеников Айнур! — мечник возвысил голос. — Не просто верно служить одному из Валар, творя и совершенствуя этот мир в свое удовольствие. Наша судьба — куда тяжелее. Но и чести выше нет. Ибо мы — щит, что бдительно охраняет первозданную красоту, что удалось сохранить и преумножить после окончания Весны Арды, кто своим телом прикрывает то, что создано руками наших народов и наших Владык. Мы — мечи, на остриях которых свет вновь когда-нибудь сможет засиять по всему Эндорэ. Мы — те, кто не страшится зла, но встречает его грудь о грудь, какую бы форму оно не приняло. И те, для кого честь может быть верностью лишь в одном случае — если это верность идеалам! Мы — защитники и стражи, а не бездумные исполнители приказов и завоеватели.
Именно так. Будь то Мелькорова тварь, или тот, чьи амбиции рано или поздно приведут к крови — но ученики Эктелиона должны были быть готовы исполнить свой долг. И в то же время рыцари Элентари тем, в первую очередь, и будут отличаться от Черных Стражей, которым с самого начала обучения прививалось подчинение почти что любым приказам командира, что чей бы то ни было приказ никогда не может стоять выше пока что негласных правил и совести.
В руках Вестника засияла холодным отсветом Тьелпэриона серебряная чаша, украшенная многочисленными гравюрами, изображавшими сюжеты легенд трех родов Эльдар. Набранная в нее вода после короткой молитвы-заклинательной песни, обращенной к Владычице и призывающей ее в свидетели, сама собой вспыхнула блеском ночных светил, словно звезды сами не сочли зазорным отдать частичку себя в этот сосуд. С губ собравшихся сорвался сонм восхищенных вздохов и перешептываний, когда на них ощутимо дохнуло мягкой, ласковой к своим приемным детям мощью их покровительницы.
Разумеется, ни Эктелион, когда только начал подбирать своих учеников, ни его последователи, не ожидали, что Элентари будет являться по первому зову во плоти на каждое посвящение. Но Владычице этого и не требовалось, чтобы явить свою силу и благословить тех, кого ее верный служитель счел достойным Вознесения. Тем более, что сам он, будучи первым из них, служил неплохим образцом, по образу и подобию которого можно было творить остальных. А потому — Варда полагалась на своего любимца, даровав ему возможность сквозь связывающую их нить призывать силу, необходимую для преображения. А уж будет ли достойным тот, кого он предложил, поручившись — решать было ей.
Что же до того, какую форму обрело посвящение… Эльдар нужны были символы, за которыми стоило пойти. Вокруг которых можно было сплотиться. Сейчас, когда прямо внутри них затаились враги — особенно. И кое в чем, как ни посмотри, Феанаро был прав — ритуалы и традиции, чувство локтя и приверженности к одной группе, одной стае, помогают сплачивать.
— Присоединяйтесь ко мне, братья, — голос его возвысился. Крылатая фигура высоко подняла чашу. — Присоединяйтесь ко мне, в служении и славе, вставайте на стражу, где мы бдим неусыпно. Присоединяйтесь, ибо на нас возложен долг, от которого не отречься. И знайте, что если на этом пути придется заплатить высшую цену — ваша жертва не будет забыта. И однажды мы присоединимся к вам. Подойди, Ринганаро!
Приближенный Арафинвэ вышел вперед. Почтительно склоняя голову, но не кланяясь, не сгибая коленей. Ни капли подобострастия.
— Поклянись, друг. Поклянись в том, что будешь следовать нашему учению. Что станешь щитом для Валинора и Арды — и мечом для ее врагов. Поклянись в том, что твоя рука будет беспощадна к Врагам, но никогда не поднимется на того, кто невиновен.
— Клянусь и принимаю Тьелпкхер(1), как свой собственный, — рука нолдо коснулась места над сердцем. Глаза его гордо вспыхнули. — Пусть свет Древ мне будет свидетелем!
Приняв из рук учителя чашу, среброволосый сделал глоток. Мгновением спустя его фигура засияла, поднимаясь в воздух и начиная меняться на глазах.
— Встань, Вознесшийся из Серебряной Длани, — губы Вестника поневоле тронула полная гордости улыбка, когда его ученик, обретя крылья и судорожно, словно новорожденный, дыша, опустился обратно на землю, укрываясь собственными крыльями. Все прошло без каких-либо проблем. Владычица Элентари одобрила его выбор, даровав свое благословение.
Оставалось надеяться, что каждый из полусотни оставшихся пройдет последнее испытание также успешно. Полусотня его личных учеников — тщательно отобранных среди тех, кто сейчас в принципе массово обучался боевому делу, выученных, схожих ныне с Эктелионом в своих убеждениях и вере — против трех сотен Черной Гвардии Малекита. Как сын Мастера Фонтанов надеялся — первые из многих. Пусть путь Вознесшегося был и не для каждого, требуя огромной ответственности, дисциплины и должного склада характера и представлений о мире — первый из них был почти что уверен в том, что пример этой полусотни может вдохновить и других. Покажет, что его собственный случай не уникальный, на живых примерах докажет, чего эльда способен достичь на пути следования по стопам Валар, а не бездумных попыток изобрести давно созданную вилку.
По счастью, все обошлось. Наставник Инголдо не зря так тщательно отбирал «воспитанников», после окончания церемоний пошедших пировать вместе со своим учителем.
В отличие от других братьев, праздновавших особенный для них день, Эктелион ел и пил молча, лишь раз поздравив всех с финальным прохождением испытания. Свет глаз первого из Вознесшихся, сидящего во главе стола, чуть приугас — явный внешний признак того, что их обладатель о чем-то задумался.
Вознести других оказалось на удивление легко.
Куда сложнее был другой вопрос, над которым и сам мечник, и его главный, первый ученик думали долго, со всей ответственностью — неправильное решение здесь могло запросто разрушить Нолдор Короля изнутри. «Должны ли будут Вознесшиеся принимать на себя тяжесть власти, если это понадобится? И если должны, то кто в итоге над кем главенствует?»
Сам полунолдо прекрасно видел, что делает желание править с тем же Феанаро, при всех его достоинствах, немало приложившего руку к тому, что сейчас происходит внутри Нолдор, а также между ними и другими народами. Безусловно, Враг в этой розне постарался не меньше — ведомые страхом, Эльдар начали обвинять друг друга. Однако начало этому расколу положил отнюдь не Враг.
Будь на то воля мастера меча — его ученики обязывались бы служить и защищать, но не править. С другой стороны — полунолдо прекрасно понимал, что в будущем, особенно — когда дело действительно может дойти до отплытия на Восток — очень и очень многие жизни могут оказаться зависимы от его действий. Да и лицемерить, отступая в сторону там, где избранный Вардой принес бы пользу, он не мог и не собирался. Да и не отсидеться ему вдали от главенства. Как ни посмотри, но являясь одним из ведущих учителей, призванных создать среди преданных Финвэ и Ингвэ достойных бойцов, и ближайшим другом принца и наследника Нолдорана, и символом — в глазах тех, кого он сам оборонял в Ночь Кровавых Слез — Эктелион был одним из лидеров, за которым Эльдар уже шли. И другие крылатые такими станут.
И как раз вот здесь не стоило забывать еще об одной сложности, которая сейчас не имела под собой оснований, но со временем, особенно в Эндорэ, могла выстрелить с силой натянутого до предела лука. Отношения между Вознесшимися, что, в первую очередь, станут служителями и вестниками Тинталлэ — и королями обоих (а быть может, со временем, и всех трех) народов.
Безусловно, Эктелион был наставником Арафинвэ, и верил, что рано или поздно — но он станет прекрасным королем, который, вполне возможно, сумеет объединить под своей рукой все три ветви Эльдар. Сын Мастера Фонтанов преданно служил Финвэ, и с почтением склонялся перед мудростью и дальновидностью Верховного Короля. Отдай они распоряжение — Финвэ сейчас, или Инголдо в будущем — и Вознесшийся выполнил бы его без колебаний. Вот только случись так, что пути Королей и Валар разойдутся (не дай Древа!) — то некоторые приказы воин не выполнил бы, будь приказывающий хоть трижды королем. Он Клятву давал — никогда совесть и желание защитить не станут ниже верности. Что и прививал тем, кого рано или поздно, но намеревался назвать своими братьями по оружию. И пусть сам мечник был почти уверен, что подобная предосторожность никогда не понадобится, полагаться на волю случая не могли ни принц, ни его учитель. Оба прекрасно понимали, что еще один гипотетический раскол, возникни он из-за несогласий или по соображениям совести, Нолдор Короля могут просто не пережить. Особенно — когда противостоять им будут, вполне возможно, твари Мелькора или монолитный строй солдат Малекита.
Подобное противоречие, конечно, можно было было бы решить без труда. Например, если бы сам Инголдо был одним из Вознесшихся, встав в их главе. Но этот вариант сам же Аро и отклонил, максимально мягко, сам осознавая, что пока что к подобному шагу не готов. Не чувствуя в себе сил всю жизнь посвятить именно Варде. Понимал нынешнюю невозможность подобного и сам крылатый.
Бывший ученик Лаурэфиндэ поневоле мысленно улыбнулся с толикой горечи. Самое невеселое в подобных размышлениях было просто осознание, в полной мере сопряженное с застарелой тоской по прежнему, более приветливому времени. Ведь раньше такого вопроса и подобной дилеммы бы попросту не возникло! По причине того, что разногласия, пусть даже они и стали бы достаточно острыми, чтобы превратиться из спора двух двух Эльдар в спор двух лидеров, не несли бы никакой угрозы. Подумаешь, будущий король и глава Вознесшихся не сошлись в чем-то во мнениях настолько, что один послал другого на реку раков ловить, и отказался выполнять просьбу, как за себя, так и за своих подопечных. Через год-другой помирятся. Да и где взять предмет спора, что мог бы стать настолько важным, чтобы ссориться из-за него?
Увы. Но с тех пор, как общество становилось все сложнее, меняясь под ударами кузнечного молота, запущенного старшим сыном Финвэ, и подобные дрязги уже прекращали быть безобидными. Особенно — во время возможной войны.
Разумеется, Арафинвэ и Эктелион не собирались идти по пути князя Первого Дома, превращая Нолдор Короля в такое же сборище обманутых марионеток. Но система, правила, что позволят не разбить будущее королевство в дребезги, когда Финвэ решит передать бразды правления сыну, была необходимы.
К счастью — и, быть может, благодаря тому теплому общению, что возникло между учителем и учеником — Аро прекрасно понимал возможную угрозу. Которая, возможно, и не осуществится никогда, но которую однозначно могут расценить как слабое место всевозможные противники, что наверняка попытаются вбить клин, заставить Вознесшихся выбирать между верностью будущему королю и верностью идеалам. И четко осознавал, что облегчать недругам работу, ставя лучших воинов в саму возможность создания подобного выбора, явно не стоило. Поэтому Инголдо и отказался, в конечном итоге, от идеи сделать других учеников Эктелиона своей личной гвардией, такой, какой Черные Стражи были для его старшего сводного брата.
Вместо этого два полунолдо пришли к иному соглашению. Более отвечающему свободолюбивым натурам Нолдор Короля, но и позволяющему создать единую систему армии. Когда Арафинвэ наденет корону, глава Серебряной Длани займет место одного из князей, что вместе со своими братьями Вознесшимися будет править собственными землями — и теми из Нолдор Короля, что захотят пойти за ним. Править не как отколовшийся от королевства правитель, не признающий власть Нолдорана, но как приближенный князя. Со своими правами и обязанностями, что будут строго оговорены. Верная служба и преданность, защита Эльдар со стороны Вознесшихся и защита интересов короля, если потребуется. В случае надобности — выступление самого сына Мастера Фонтанов или другого члена Серебряной Длани, как военачальника Инголдо в грядущем походе на Восток. Но, в свою очередь, Вознесшиеся оставляли за собой неотъемлемое право не подчиниться распоряжению или приказу — в том случае, если он пойдет в разрез с их клятвами именем Элентари. В возможном бою же они должны были выступать, как единый отряд, не смешивающийся с другими и исполняющий указания исключительно своего предводителя или короля — чтобы, в случае чего, не создавать неразберихи в командовании.
И Эктелион, и Инголдо находили подобный договор весьма удачным. И позволявшим, в случае чего, избавить друг друга от хотя бы части возможных провокаций и попыток разобщить — таких же, что годы назад привели к расколу Тириона. Дом, построенный на фундаменте взаимного доверия и взаимных обязательств друг перед другом, а не на слепом и абсолютном подчинении лидеру — вот, чего они добивались в конечном итоге. Единство, но не порабощение. Сила, но ценой раболепия.
А там… кто знает? Вполне возможно, что именно задумка принца и его учителя, хорошо показавшая себя в деле, со временем позволила бы в той же манере объединить вокруг молодого короля и другие народы эльдар, позволяя культурам Ваниар, Нолдор и Тэлери стать единым целым, переплетаясь в гармоничном симбиозе. То самое, к чему так стремился Ингвэ. Случись подобное — и Эктелион по праву мог бы назвать себя счастливым нолдо, исполнившим свое предназначение в этом мире.
Ну а пока что — его и его братьев по Вознесению ждало, если говорить откровенно, первое задание, как служителей Владычицы — и как ближайших сподвижников их принца.
— Друзья, — мастер меча взял слово, поднимая руку. Шум разговоров и смех угас во мгновение ока, будто и не было его вовсе. Взоры пятидесяти пар глаз обратились к предводителю Серебряной Длани. — Сегодня был воистину важный и радостный для всех нас момент. Однако стоит признаться — собрал я вас не только за этим. Буду краток. Нам, Вознесшимся, поручено задание. Как нашим принцем… так и той, кто стоит превыше всех королей Арды. И поскольку теперь каждый из вас принес Клятву и стал частью нашего братства — я могу рассказать о нем и вам.
— Задание настолько важное, что ты не говорил нам о нем до того, как прошла церемония? — приподнял серебристые брови Ринганаро. Остальные заинтересованно зашептались.
— Настолько важное, что пока что о нем знают только принц, Нолдоран, Владыка Ингвэ и я, — со всей серьезностью ответил Эктелион, благоразумно не став упоминать еще кое-кого. Сидевшие здесь не оценили бы. — А теперь будете знать и вы. Без вашей помощи справиться будет… тяжело.
Но, по крайней мере, теперь он мог быть уверен окончательно, что ни один из его друзей и подопечных не является поклоняющимся этой мерзости. Иначе бы Элентари обратила предателя в пепел во время церемонии.
Не то, чтобы мастер меча ожидал чего-то подобного от своих учеников. Но готовым следовало быть ко всему, когда начинаешь расследование, от которого вполне может зависеть благополучие Тириона и Валимара.
— Слушайте, — воин сложил руки перед собой, положив их на стол — Нам предстоит провести расследование. Арафинвэ считает, что случившийся в шахте ужас не был простым совпадением, — сияющие глаза внимательно вцепились взглядом в стремительно мрачнеющие лица друзей. — Вероятнее всего, твари помогли. Открыли ей дверь — отсюда. Из Амана. После чего уже началось то, последствия чего вы видели сами. И здесь… — он глубоко вздохнул. То, что сейчас Вознесшийся собирался сказать, ему очень сильно не нравилось. — лишь два варианта. Либо это сделали слуги Мелькора и этой твари, прибывшие извне, и сейчас скрывающиеся на земле Валинора, выжидающие момент. Либо — к моей величайшей печали — она нашла служителей из Эльдар.
Вновь шум. На этот раз изумленный с одной стороны — и, в то же время, одобрительный с другой. Словно полунолдо только что подтвердил то, о чем многие из присутствовавших догадывались и сами.
— И нам нужно найти тех, кто это сделал? — послышалось с левой половины стола.
— Именно так. Найти — и предать суду. Обезопасить Аман, не допустить повторения того, что случилось в тех пещерах.
— Отлично, — нолдо, еще не до конца освоившийся с крыльями, резко раскрыл их, чуть не задев сидевших других Вознесшихся, сидевших справа и слева от него. — В таком случае, когда мы возьмем под стражу Феанаро? Будем откровенными, ниточки в любом случае потянутся к нему. Или сначала придется прочесать районы Тириона, принадлежащие Отступникам?
— Как бы я не относился к Малекиту и его прихвостням, — резонно заметили справа. — Все же не стоит забывать, кто именно сумел вычистить шахту и спасти застрявших там Эльдар. Многих наших сородичей в том числе.
— Как справедливо замечал раньше Ринганаро, — взгляд обвинителя повернулся к среброголовому. — И как долго мы будем благодарить его за подобные чудесные спасения? Пока все кресла здесь не опустеют?
Слушая согласный ропот остальных, мечник мысленно вздохнул, возведя очи горе.
Он прекрасно знал, что именно с подобным настроением столкнуться придется. И чем дальше шло, тем больше это понимал. «Мелькорово Отродье» для Ваниар и был именно тем пугалом, которого и так подозревали во многих и многих грехах. А учитывая характер самого князя Первого Дома — не сказать, чтобы он делал хоть что-то, чтобы разубедить жителей Валимара в подобном. За исключением, понятное дело, тех мер безопасности, которые и предлагал на общем совете изначально.
И чем дальше шло, тем более подобные воззрения усугублялись.
Среди Нолдор Короля ситуация виделась не такой однозначной. Особенно — после того, как Нерданэль и Лаурэфиндэ, без сомнения, совершили подвиг, встав на пути у рвущейся из подземелий силы. Мнения разделились. Одни, вслед за Ваниар, еще более уверились в том, что за всем может стоять именно расколовший народ надвое самозванный правитель. Другие, не отрицая всего плохого, что нес собой драконий всадник, все же начали признавать определенные его заслуги. И совсем уж за воплощение зла не считали.
Что касалось самого Вознесшегося, то свое отношение к подобному он сформулировал уже давно — и придерживался его исправно. Феанаро в глазах рыцаря Элентари, безусловно, был врагом. Врагом, к противостоянию с которым необходимо готовиться — просто потому, что иначе, рано или поздно, он подомнет под себя всех Эльдар. И они будут к этому совершенно не готовы. Но врагом, с которым на данный момент было заключены определенные договора о перемирии ради противостояния со злом, показавшим себя с куда худшей стороны.
— Так, — в спор, разгоравшийся все сильнее, вмешался сидевший по правую руку от сына Мастера Фонтанов Ринганаро. Воин Серебряной Длани слегка ударил в ладоши и привлекая к себе внимание. По столу явно не решился, опасаясь не рассчитать силу. — А ну-ка, послушайте того, кто в свое время и призывал нас всех действовать.
Жесткий, тяжелый взгляд нолдо заставил остальных замолчать.
— Я первый из вас заявлю, что змею надо давить. Да я и заявил, в свое время. Но! Наш принц, если помните, сказал тогда весьма важную вещь. С которой многие из вас, там присутствующие, тогда согласились. Хотим мы того или нет, но змея успела подрасти. И бить ее мы будем тогда, когда будем к этому готовы. И не раньше.
— Буквально снял с языка, — усмехнулся краями губ Эктелион, благодарно кивая вспыльчивому, но здравомыслящему другу. После чего вновь перевел посуровевший взгляд на остальных. — Не забывайте одну вещь. Как бы вам не хотелось решить проблему самым простым способом, и как бы не был виновен Феанаро во многих вещах — а он виновен действительно во многом — но за ним, прежде всего, стоит Владыка Земной Тверди. И чтобы обвинять, а тем более — брать под стражу его любимца, нужно нечто большее, чем наши подозрения. Нам предстоит размотать клубок тех, кто предал наши народы, продав свой разум и душу этой вечно голодной твари. Нам нужно обезопасить Валинор. И если выйдет так, что в итоге ниточки выведут нас на более крупную рыбу — отлично, если появятся доказательства — отлично. Но начинать нам нужно с того, чтобы выявить всю сеть, а не только ее центр. И начнем мы с тех мест, до которых сможем дотянуться, не привлекая внимания. У принца и короля есть подозрение, что зараза эта пустила корни не только среди Отступников, но и среди наших. С этого и начнем. Что же касается тех, что наверняка скрываются среди Первого Дома… Ими, быть может, сможем заняться позже. Но сейчас их трогать — только спугнуть дичь. Все ясно?
Подобное объяснение должно было охладить излишне ретивые души. И, судя по всему, их проняло. Даже наиболее ярые сторонники скорейшего и простого решения проблемы несколько призадумались.
— Хорошо, — удовлетворенно кивнул мечник. — В таком случае, продолжим. На данный момент у нас есть лишь несколько зацепок. Первая — мы с вами лучше других сможем учуять след этой мерзости, если окажемся совсем рядом. Вторая — и главная… — мастер взглянул исподлобья на всех присутствующих. — Возможно, часть последователей Жаждущей являются мастерами или учениками заклинательных песен.
Здесь глава рыцарей Владычицы Звезд, конечно, ступал на зыбкую, болотистую тропу догадок и предположений. Но подобное начало все равно было лучше, чем совсем ничего. А примерившему на себя роль распутывавшего пряжу, после того, как с ней поиграл не в меру ретивый кот, нужно была хоть какая-то первая ступень, от которой можно было пойти дальше.
И такой «ступенью», как бы отвратительно это не звучало, стали искореженные тела тех, кого черное колдовство подручной Мелькора превратила в подобие музыкальных инструментов, исполнявших свою жуткую мелодию. Что уже навевало на определенные мысли. Затем — были беседы с теми выжившими в шахте, кому целители из числа последователей Ирмо и Эстэ сумели сохранить рассудок, выловив и собрав его заново из пучины безумия.
И все как один твердили о прекрасной мелодии и чарующем голосе, что обещало исполнение всех самых сокровенных мечтаний. Любое мыслимое и немыслимое удовольствие, телесное и душевное, любая сокровенная мечта. У каждого своя собственная. И музыка. Музыка, что полностью затопляла сознание, погружая в мир грез, не оставляя ничего, кроме желания покорно ей повиноваться. Вот, о чем, мрачнея и стыдясь, боясь вспоминать случившееся, говорили мужчины и женщины Эльдар — и что сейчас терпеливо рассказывал ученикам Вознесшийся.
— Проблема в том, что мастеров заклинательной песне в Тирионе… теперь хватает, — он невесело улыбнулся. — А в Валимаре их еще больше. Если моя догадка верна — то действительно, лучшего места для того, чтобы спрятаться среди других певцов, им не сыскать. Но пока что это наиболее логичное предположение. Нам необходимо разделиться. И, не привлекая серьезного внимания, просто начать посещать их выступления. Как открыто, так и тайно. Если получится учуять след этой проклятой сущности — значит, пол дела сделано. Дальше искать будет проще.
— Тогда, возможно, стоит попытаться уговорить правителей провести большое состязание певцов раньше обычного? Это позволило бы собрать вместе множество мастеров и подмастерий в одном месте.
— Это может вызвать излишние подозрения. Либо — надо подумать над достойной причиной подобного хода. Но сама идея мне нравится…
Много позже, когда его преобразившееся подопечные разошлись, а ворота дома были заперты, Эктелион скорее почувствовал, чем увидел, присутствие в доме чужака. Отчетливо пахнуло силой. Не той, следы которой мечник сейчас искал и которые боялся найти в своих сородичах. Другой. Ревущее пламя пожара, увеличенное во множество раз, жар расплавленного металла, что готов был потечь по заранее заготовленному руслу, обретя новую форму. И еще что-то. Что-то неуловимое, колеблющееся странной тенью на границе сознания. Такое, на что сам мечник пока-что не мог подобрать слов.
Оружие, до того лежавшее рядом, мгновенно покинуло ножны.
— Талантливая речь перед учениками, — огонь в камине вспыхнул ярче, заплясав одновременно алым и золотым огнем. — Я искренне тронут. Уделишь мне пару минут, рыцарь Серебряной Длани?
Полунолдо медленно повернул голову к пламени, что вздумало заговорить знакомым — и крайне неприятным для самого Вознесшегося голосом.
_______________
1 — «Серебряный кодекс». Квенья