2024-04-27 07:10
Минас Тирит
Разум смертного (да и бессмертного, если так подумать) иногда может быть вещью крайне неоднозначной. А порой и вовсе противоречащей самому себе — так, словно он сам не знает, чего на самом деле хочет.
Боромир и раньше уже осознавал эту простую истину. Неоднократно если подумать — подобные казусы случались с ним и раньше. Нынешнее прозрение мало чем отличалось от предыдущих, придя ранним утром, с первыми лучами солнца. Примерно на пятый день после того, как Маршал вернулся в Белый Город с телами погибших, после этого задержавшись в столице.
Умывшись и приведя себя в порядок, мужчина не спеша вышел на балкон, вдохнув свежий утренний бриз, прекрасно чувствовавшийся на высоте седьмого яруса. Затем хмыкнул, с ленцой, точно хищник, которому еще рано выходить на охоту, взглянув вниз, на постепенно просыпающийся город. Из квартала дворфов уже шел черный дым и раздавались ритмичные удары молота. Фигуры людей и эльфов, отсюда казавшихся крохотными, словно трудолюбивые муравьи уже разбегались по мощенным камнем белоснежным улицам Минас Тирита, готовясь приступить к делам. Идиллия, как она есть.
А вот самого Маршала эта мягко стелящая умиротворенность столицы начинала уже постепенно тяготить.
В этом ирония и заключалась. После победы под Осгилиатом, когда чудо порошок новой чародейки Гондора смог не просто уравновесить чаши весов, но попросту эти самые весы сломать к Морготу, обратив армию Мордора в бегство, собираясь возвращаться домой, Боромир, пожалуй, ничего не хотел так сильно, как отдохнуть. Окунуться в горячие воды термы Цитадели, отоспаться на настоящей кровати, а не походном ложе, отъесться вдоволь. Просто скоротать время за чтением? В конце концов, заснуть в обществе милой девушки вместо ставшего уже привычным одиночества, предварительно приятно и с пользой проведя время.
И что в итоге?
Не прошло и пяти дней, как Боромир понял, что в Белом Городе, в его городе, несмотря на всю любовь сына Дэнетора к нему, было тесновато. Не хватало простора и четкой собранности военного лагеря, простых повседневных обязанностей командира вроде обхода караула. Той опасности и постоянной пляски на грани жизни и смерти, что всегда несла с собой война… Да чего там. Боромир сейчас не отказался бы и от еще одного сражения с мордорскими отродьями, в котором сыны Гондора, разумеется, победили бы. Так, чтобы кровь быстрее побежала по венам, сердце застучало бешеным зверем, а на доспех брызнула черная Вражья кровь!
Как поговаривал на эту тему наставник, выбрать только войну или только мир невозможно. Все равно, что лишить себя одной из рук. Боромиру, уже достаточно испытавшему это состояние на себе, трудно было с ним не согласиться.
Видимо, так устроен смертный и долгоживущий, что в мире и спокойствии он жаждет опасности и сражений, в которых он может проявить себя в полной мере. Проверить, чего он стоит на самом деле. Но после того, как бой заканчивается — душа стремится уже к родному дому, отчаянно желая тишины и возможности простой жизни. И так по кругу, из одного состояния в другое, с перекосом в ту, или иную сторону. Даже дворфы, которых в обычной ситуации из кузни не вытащишь за уши, и эорлинги, воинское искусство ценящие превыше всего остального нет-нет, но поглядывают в противоположную от себя сторону.
Одним словом, будь на то воля Маршала Белой Башни — он прямо сейчас отправился бы обратно к Артаэль. Или наоборот, на юг, в Южный Гондор, где пограничные стычки с Харадрим не кончались практически никогда. Увы. Но сделать этого он не мог при всем желании. Отец попросту запретил своему первенцу покидать город, в шутку пригрозив, что если Боромир не проявит благоразумие и послушание — то Дэнетор просто запретит стражникам выпускать сына из ворот Первого яруса. И поминая репутация Маршала, как звали.
Следовало, однако, признать — у Стража Закона были свои резоны. Как и всегда, сколько Боромир себя помнил. И приказ его самодурством не был — это тоже, к сожалению, мужчина был вынужден признать, задержавшись в Белом Городе.
Начать с самого неприятного для самого Воромирэ — здоровье его, потрепанное во время последнего штурма, до конца еще не остановилось. Сам Маршал в этом бы не признался, но приступы слабости порой все еще его преследовали. И, как на зло, блюститель Палат Врачевания, внимательно осмотревший мужчину, полностью подтвердил слова Моранора. Серьезное истощение, в купе с сотрясением головы — последствия его недельного пребывания под завалом. С одной стороны, можно сказать, легко отделался. С другой… как ни посмотри, но восстановление было необходимо.
С чисто прагматической точки зрения, связанной с непосредственными обязанностями Боромира, как военачальника Гондора, не сказать, чтобы ситуация была иной. Присутствия его под Осгилиатом сейчас отнюдь не было необходимо — сейчас было время младшего брата, не его. После разгрома отступавшее в абсолютном беспорядке войско Мордора, вернее сказать, то, что от него осталось, раскололось на множество мелких банд, наводнивших леса Итилиэна от берега Андуина до сторжевых постов около Черных Врат и Минас Моргула. И если морэдайн, элита войск Саурона, еще пытались сохранить подобие боевого порядка и добраться до дома, то вот уруки возвращаться после такого позора отнюдь не спешили, понимая, что их может ждать за побег с поля боя и дезертирство. И сейчас следопыты Гондора во главе с Фарамиром, по сути, методично зачищали леса и овраги, нападая из засад и не давая Вражьим тварям вновь собраться вместе. Банды уничтожались одна за другой. Но тонкости выслеживания и методы партизанской войны коньком старшего сына Дэнетора все-таки не были. А вот дела в столице Минас Тирита, как в отношении армии, учитывая разработки леди Праудмур, так и в плане политических тонкостей, внимания Маршала сейчас требовали. Да и отцу следовало помочь. После памятного разговора, произошедшего еще в юности, Боромир прекрасно понимал, что рано или поздно ему придется занять свое законное место в Триумвирате, со всеми вытекающими последствиями. И несмотря на то, что произойдет это не скоро — готовым быть следовало. А значит — необходимо было вникать во все тонкости дел Белого Города и Гондора, несмотря на то, что сам Воромирэ бумажную работу не слишком любил.
Порой даже задумывался — быть может, им с Фарамиром в будущем стоит поступать также, как делали Моранор и Линдфалмар? Когда один частенько находился в разъехдах или морских рейдах, присутствуя на советах Триумвирата исключительно с помощью Палантира. В то время, как второй вполне мог частично взять на себя разнообразную управленческую работу. Тем более, Фарамир был куда большим книжником, чем сам Маршал.
Но то было делом будущего. А пока что — Боромир коротал время в родном городе, постепенно восстанавливаясь, налаживая порядок в вопросах снабжения и помогая отцу с внутренними делами.
Впрочем, сегодня у мужчины, вынырнувшего одной только головой из моря бумажных и пергаментных свитков с донесениями, были несколько иные планы на нынешнее утро. Если уж он сейчас в любом случае заперт в городе, в том числе, из-за своего здоровья — следовало приложить все усилия, чтобы вновь войти в форму. В конце концов, ничто не поможет руке вновь налиться былой мощью лучше, эфес меча в ладони.
Накинув на плечи свободную, не стеснявшую движений рубашку из темного сукна, Боромир решительно шагнул прочь от своих покоев. Звук быстрых шагов мужчины эхом раздался в пустом коридоре.
Просторные, как и остальной город, выложенные из белоснежного камня тренировочные залы Цитадели встретили своего завсегдатая звоном металла. По-медвежьи обняли азартными криками и смехом мужчин, что, как и сам Боромир, пришли поупражняться. Холодный утренний воздух здесь разогревался, словно морской грог, заставляя кровь течь чуть быстрее.
Мужчина широко улыбнулся, входя в зал и, не мешая другим бряцать мечами, направился к своей любимой стойке — туда, где стояла его личная маленькая коллекция. Сталь клинков так и просилась в руки, молила сомкнуть пальцы на обернутых потертой кожей рукоятях. Здесь было почти все, что, так или иначе, использовали солдаты Гондора, как люди, так и эльфы — за тем единственным различием, что оружие было не заточено. От длинных полуторных клинков до одноручных дуэльных мечей. От копий и алебард до тяжелых боевых рапир и изогнутых клинков. И те и другие, в основном, использовались на море абордажными командами Моранора. Отдельно стояли щиты — круглые, треугольные, каплевидные. Было здесь и все необходимое, чтобы поупражняться в стрельбе — на отдельной стойке стояло несколько многозарядных арбалетов, и припасы к ним. Традиционные для других мест Арды луки здесь практически не использовались.
Поколебавшись, Боромир остановил свой выбор на одноручном клинке, пальцы на рукояти которого были дополнительно защищены кольцами, и небольшом щите к нему. Размявшись и облачившись в защитный колет. Маршал уже было потянулся за оружием, желая найти среди тренировавшихся подходящего партнера, когда за его спиной раздалось — настолько ехидно, насколько это было возможно.
— Ты только посмотри на это брат! Сам Маршал Белой Башни среди нас, простых солдат Гондора!
— Согласен, брат мой, диво дивное, — вторил первому голосу второй, чуть более высокий, но похожий на своего сородича как манерой говорить, так и интонациями. — Герой битвы за Осгилиат собственной персоной, повергнувший полчища Мордора чародейским гром-порошком. Наконец-то снизошел до нас, простых смертных.
— Только возможно ли подобное? Слухи ходили, что болен он, тяжко болен. Настолько, что запретили герою покидать родной город…
— Эльфир. Эльхирион, — глубоко вздохнув, Боромир плавно развернулся лицом к говорившим, прервав начавшийся было балаган. — Как нерадостно вас видеть!
На лицах близнецов почти что одновременно расцвели совершенно лисьи улыбки — ехидные, озорные, вредные, под стать речам, что они вели мгновения назад. Лишь серые глаза обоих резко контрастировали с остальным образом, лучась совершенно искренним теплом — несмотря на взаимные подшучивания, двоюродные братья сына Дэнетора явно были рады его видеть.
Усмехнувшись, Маршал резко шагнул вперед, сгребая обоих в объятия — пользуясь тем, что сыновья Имрахиля уступали ему и возрастом, и были уже в плечах.
— Пощади, сильномогучий! — послышался легкий кашель, свидетельствовавший о полной капитуляции «врага».
Фыркнув, мужчина отступил назад.
Сыновья Стража Равнин, похожие друг на друга, словно две капли воды (лишь «старший» из них, Эльфир, был чуть более статно сложен, превосходя брата шириной плеч), почти во всем походили на своего отца. Если, конечно, исключить возраст — оба они едва разменяли второй десяток. Острые лица с тонкими чертами, в которых чувствовалась кровь эльфов, пронзительные серые глаза, прямые носы. Однако кое-что бросалось в глаза. В отличие от Имрахиля, отличавшегося длинными волосами цвета воронова крыла, такого же, какой был и у его сестры, матери Боромира, головы близнецов были окрашены в красную медь.
Такой цвет волос был редкостью среди князей Тирит Эар. Однако удивительного в нем ничего не было. Дочь Линдфалмара Анариэль, супруга Имразора и бессменный матриарх семьи, порой ласково и с почтением именовавшаяся своими потомками «Пра-Пра», была одарена именно такими волосами.
У самого Боромира, несмотря на разницу в возрасте почти в десять лет, с кузенами отношения всегда были прекрасными. Будучи воспитанниками двух братьев-эльфов, проведшие юность в Пеларгире и на морских просторах, каждый из троих мог похвастаться любовью к морским путешествиям, доброй драке и славной песне.
— Присоединитесь? — Воромирэ мотнул головой в сторону стойки. Старший из братьев, появившийся на свет почти часом раньше, Эльфир, молча выразил согласие кивком, выберя из снаряжения тот же набор, что и Маршал Белой Башни. Эльхирион же, в свою очередь, предпочел длинный изогнутый клинок, чаще всего используемый эльфами.
— И каким ветром вас занесло в Минас Тирит? — Боромир, слегка пружиня на передней стороне стопы, демонстративно указал клинком в сторону противников. Мол, нападайте. Те не заставили себя долго упрашивать, синхронно улыбнувшись друг другу. После чего — начав плавно, словно круги на воде, расходиться в стороны, беря воина в клещи. Тот лишь усмехнулся. Подобное единство, понимание друг друга с полуслова, всегда было предметом маленькой зависти Боромира, прекрасно понимавшего, что, похоже, без синяков он сегодня не уйдет. Впрочем, не для того ли он пришел сюда?
Не желая покорно ждать, пока его окружат, Боромир резко отшагнул в сторону, двигаясь полукругом вокруг Эльхириона, как более слабого звена. В отличие от брата, щит младший близнец не взял. Однако тот среагировал почти что мгновенно. Сабля, до того чуть лениво покачивавшаяся на уровни груди Маршала, хищно сверкнула, угрожая ударить в основание шеи. Но изогнутый клинок встретил на своем пути щит. Дуэльный меч сына Дэнетора уже засвистел в воздухе, описав дугу и слегка ударив медноволосого по задней стороне бедра. Ха! Счет открыт.
Правда, после этого мужчине пришлось спешно отступать на несколько шагов влево — воспользовавшись тем, что Боромир занят его братом, Эльфир не преминул воспользоваться моментом. Кончик его клинка слегка уколол того в плечо, чуть продавив колет.
— Мы были в Эделлонде. Как ты знаешь наверняка, время сейчас неспокойное. Пираты все больше наглеют, пытаясь нападать на наше побережье. Пришлось поучаствовать в нескольких стычках. Хотя это, понятное дело, не сравнится с твоей победой, — первенец Имрахиля вновь пошел в атаку.
— Угу, — подхватил Эльхирион, стараясь достать Боромира рубящим по пальцам. Но, по счастью, у мужчины получилось чуть отклонить саблю противника. — В общем, мы сидели в гавани, когда пришла весть о твоей победе. У тебя все-таки получилось удержать Осгилиат!
— И, похоже, надолго, — серые глаза Эльфира довольно блеснули. — Собственно, приехали на праздник. Родители, мы с братом, младшие, Пра-Пра. Но врать не буду, — мечник посерьезнел, резко сменившись в лице. Настолько сильна была перемена, что Боромир едва не пропустил удар, изумившись. — Просьба у нас к тебе есть. Не столько как к кузену, сколько как к Маршалу Белой Башни.
Мужчина поднял брови, поднимая руку и временно прерывая поединок. Раз уж пошли такие разговоры, обсуждать серьезные вещи на ходу не было ни малейшего желания. С другой стороны, именно здесь, в зале, можно было быть почти уверенным, что никто подслушивать не будет. Слишком шумно от лязга оружия.
— В чем дело? — произнес он вполголоса.
— В Амротосе. Отец хочет отправить его поближе к границам, туда, где он смог бы набраться опыта. Научиться командовать своими людьми. А мы хотели бы попросить тебя взять его под крыло. Вымуштровать. Ты же знаешь, он способный. Но ему нужен тот, кто на пальцах объяснит, что и когда лучше делать. Понимаешь?
Боромир ответил задумчивым хмыканьем, размышляя.
Разумеется, младшего сына Имрахиля он знал, пусть и не был с ним так дружен, как с близнецами. Сказывалась все же разница в возрасте — Амротос был совсем еще мальчишкой, едва пятнадцать лет исполнилось. Тем не менее, мечом владеть он умел неплохо, да и с умом проблем не было.
В том, что Имрахиль хочет отправить парня пусть кровь оркам, тоже удивительного было мало. Через подобную школу, так или иначе, проходили все гондорские нобили, исполняя долг перед страной, и учась командовать войсками, вырастая от младших офицеров дол полководцев Гондора. Либо на Юге, отправляя к Морготу Харадрим, либо на востоке, где пограничные стычки, опять-таки, почти никогда не затихали. Понятно было и то, почему князь Тирит Эар отправлял сына подальше от родной земли. Амротос должен был ограниться в обстановке, где никто ему сопли подтирать не будет. Потому что Мордор слабости и ошибок не прощает.
И тем более странным в этом ключе была просьба Эльфира, фактически, просившего, чтобы Боромир именно этим и занимался, нянчась с Амротосом. Конечно, оставался вариант с взятием мальчишки в личные ученики и постепенным натаскиванием его. И скорее всего, близнецы просили именно об этом. Но в этом случае они должны были отдавать отчет, что со своего ученика он тем более десять шкур спустит. Так уж Моранор воспитал.
— Один вопрос, кузены, — Маршал крайне серьезно взглянул на двоюродных братьев, сощурившись. — Вы понимаете, на что мальчишку обрекаете?
— Понимаем, — кивнул старший. — Но… так спокойнее будет. И нам, и матушке. Да и отцу тоже, пусть он к тебе с такой просьбой и не подошел бы. Знает, что у тебя и так дел по горло.
— Зато ты сможешь, наконец, собственного ученика называть «Юношей», — влез Эльхирион. — Не только же нам от Моранора страдать!
Боромир поневоле фыркнул, тихо смеясь.
— Ну хоть на ком-то отыграюсь в этом плане. Хорошо, лисы. Допустим. После праздника — поговорю с вашим отцом на эту тему. Но тогда и вы мне поможете, раз уж приехали на торжество. Про золотоволосую чародейку наверняка уже слышали?
На одном лице в двух экземплярах зажглись почти одинаковые улыбки.
— Слухи ползут. И чем дальше, тем сильнее, особенно после того, как благодаря ее чуду средству вам с наставником удалось отстоять город. В Гондоре, а уж тем более — в городе, где ее потихоньку начинают примечать, болтают о прекрасной молодой женщине из числа людей, что — чудо! — владеет магией. Уже это делает ее приметной, а попытки спрятать вдолгую — бесполезными. И причем здесь она?
— При этом самом, — первенец Дэнетора скрестил руки на груди. — Отец и я думаем, что на этом празднестве, после того, как положенные тринадцать дней скорби по погибшим пройдут, Джайну следует уже официально представить ко двору. Как ученицу Ангарина и придворную колдунью.
— И на ней тут же скрестятся десятки заинтересованных взглядов! –серые глаза близнецов зажглись пониманием.
— Вот именно, — согласно кивнул Боромир. — И мы с вами должны обставить дело так, чтобы все прошло гладко. Во первых, нобили должны уяснить — девушка находится под прямым покровительством Триумвирата и их семей. Во-вторых, ей самой в будущем может понадобиться компания. Более широкая, чем наш главный оружейник. И та, кому можно доверять. Те, кто смогут объяснить ей некоторые тонкости политики Гондора.
— А кроме того, тебе нужны те, кто смогут собрать слухи, пошедшие уже после ее выхода. Кто что думает, и кто какие планы строит, — ехидно улыбнулся Эльфир. — Как говорится, «в управлении страной мирных рыб нет…»
— «Есть хищники. Крупные и поменьше», — закончил за него другой голос, при звуках которого все трое невольно вздрогнули. Звучный, пока что не утративший былой силы из-за возраста, прекрасно поставленный баритон разнесся по тренировочному залу, заставив многих повернуть головы.
— Значит, решили выбить друг из друга дурь, — невозмутимо заметил Дэнетор, застегивая на себе защиту. — Мечами звените, политику обсуждаете. На счет чародейки договорились. И все это без меня…
Фыркнув, видя вытянувшиеся лица своего сына и племянников по линии жены, Страж Закона невозмутимо прошел к стойке, сомкнув пальцы на рукояти меча.
— Ну что, кто первый? — Дэнетор приподнял бровь, салютуя клинком. Темные, глубоко посаженные глаза Стража насмешливо блеснули.
Боромир невольно, но вполне искренне улыбнулся. Несмотря на то, что сам правитель Минас-Тирита в последнее время почти что не участвовал в боях, переложив схватки на плечи сыновей и лишь изредка сам командуя армией, дух его оставался твердым, а руки не знали праздности. Некоторые излишне длинные языки поговаривали, что уже много лет Дэнетор спит в кольчуге, дабы не дать себе расслабиться и стать немощным. Слухи эти, по стойкому убеждению Боромира, распространяли явно либо молодые девушки, понятия не имевшие о том, каково это спать в подобной ночной рубашке, не говоря уже о том, как это отразится на самой кольчуге… либо тайные приверженцы Арагорна II, желавшие выставить Стражей и их наследников выжившими из ума. Мол, Дэнетор спит в кольчуге, Боромир не отстегивая сабли, Имрахиль в латах, в Морской Страж вообще не спит, ему хватает наблюдения за пытками врагов.
В любом случае, несмотря на преувеличения, одно можно было сказать точно. Страж Закона действительно оставался грозным противником на поле — и предметом безмолвной гордости своего сына.
— Ммм… — Маршал с сомнением взглянул на близнецов, прикидывая свои шансы. Рука у отца была весьма тяжелой. — Может, втроем?
— Знаешь, пожалуй, мы уступим тебя первую очередь, — рыжие чуть попятились назад, показательно выставив перед собой руки.
— Вот же… — Боромир проворчал, становясь напротив усмехающегося отца и поднимая меч в защитную позицию. — Ладно, лисы, я вам это припомню потом…
Сегодня, похоже, он точно без синяков не уйдет. С другой стороны — его ждет отличный бой, с одним из лучших мастеров клинка, которых он знал.