2024-01-31 21:59
Юна работала молча. Сперва — влив в Лелуша хорошую дозу обезбаливающего, затем окончательно избавив своего воспитанника от обугленного костюма. Кое-где его пришлось натурально срезать — ткань и кожа прилипли к запекшимся ожогам, так, что пришлось пользоваться некоторым хирургическим вмешательством. Затем женщина начала с огромной осторожностью покрывать ожоги мага сначала несколькими видами зелий, после чего — бинтовать их. Движения бывшей воспитательницы приюта были уверенными и спокойными. Неудивительно, впрочем. В приюте медсестры и врачи бывали редко. Большей частью детские травмы смотрители решали собственными силами, работая и психологами, и медсестрами, а если понадобится — то и врачами. Да и во времена палаточного городка помощь умелой наставницы всегда была нужна — особенно учитывая количество детей в городке.
Одним словом, Юна справлялась. Ламперуж же, воспользовался временной отсрочкой от женского допроса, напряженно думая, что делать. Благо, боль от ожогов, что сейчас, когда адреналин схлынул, разгоралась в полную силу, пробиваясь даже сквозь действия обезболивающего, помогала не провалиться в спасительное забытье. Поддерживала разум в ясности — настолько, что бывший британский принц порой даже сосредотачивался, на этом ощущении боли и жара на нескольких из множества участков своего тела. Стараясь растравить ощущения еще сильнее — чтобы позволили сконцентрировать внимание не на собственной усталости после ночи, а на проблемах.
Которых, в связи с последними событиями, было немало. И почти каждая из них касалась безопасности.
То, что его подпалили адским пламенем, было просто напросто катастрофой. И нет, отнюдь не потому, что после случившегося следы, скорее всего, с ним надолго. Как хорошо Ламперуж знал из учебников по колдомедицине, шрамы от прикосновения Адского Пламени сводились крайне неохотно, зачастую оставаясь на всю жизнь. Не на лице, и ладно, ему в ближайшее время свидания с красотками, во время которых пришлось бы снимать рубашку, не грозили.
Проблема крылась в другом. После случившегося Генри Поттеру, Барти Краучу или любому другому следователю, с которым он мог бы пересечься за пределами дома, достаточно будет всего лишь полностью обыскать чародея, чтобы уличить его, как минимум, в участии в сегодняшней бойне. А как максимум — и вовсе с большой уверенностью сказать, кто скрывается под маской Зеро. Любой, даже начинающий колдомедик определит, что вот эти свежие ожоги отнюдь не от, скажем, пожара в доме возникли. А вероятность того, что подозрения на тему его участия возникнут, была практически стопроцентной. Даже несмотря на то, что Поттер видел его отдельные воспоминания — если непосредственное присутствие Блэка в этом деле вскроется, возникнет слишком много ненужных вопросов. Особенно учитывая то, что глава семьи Поттер в курсе, кто причастен к ограблению.
В свою очередь — это обстоятельство ставило крест на жизни Лулу и его воспитательницы в этом доме. Хранителем заклинания Доверия, защищавшего дом, был Поттер. Если он захочет сюда прийти — Генри придет. Если захочет прийти с Аврорами, или, чем демоны не шутят, людьми Блэка, — вдруг чистокровные решат заключить между собой мир — аналогично. Поттер явится.
Нужно было как можно скорее вытащить отсюда Юну и обеспечить ей убежище. Варианты у Лелуша вполне имелись. Начиная от радикального, с уютным домиком для воспитательницы во Франции. Арман, в случае чего, обещал помочь. До более умеренных. Подобрать жилище в Британии и защитить его Фиделиусом бывший принц был в состоянии. Варианты были. Но Лелуш вопреки логике затаенно, отчаянно надеялся, что реализовывать их не придется. Что у него хватит возможностей и удачи продолжать водить за нос своего «покровителя». А если все-таки придется прибегать к экстренным мерам то как можно позже.
Похоже это уже его укоренившаяся дурная привычка — еще со времен первой жизни. В своей погоне за справедливостью и лучшим миром маг опять подставлял под удар близкого человека. Приемную мать, перед которой он и так был виноват изначально — Юне не пришлось бы беспокоиться о собственной безопасности, если бы не его происхождение и не его собственные действия.
И вот теперь — снова. Устроил, Мордред, сюрприз! А ведь Юнни еще что-то про девушку говорила. И вот каково ей сейчас будет услышать, что вместо приятной для нее новости будут звучать тяжелый разговор о переезде? Снова — бежать, бросать насиженное место, пусть и не сказать, что любимое, переезжать, прятаться?
И все из-за него.
Пальцы Зеро на правой руке слегка сжались в кулак — в такт тому, как Юна затянула повязку на руке.
— Больно? — голубые глаза приемной матери блеснули беспокойством. Похоже, она поняла его движение по-своему.
— М? — Лелуш вынырнул из собственных мрачных размышлений, не сразу поняв вопрос. — Да, побаливает немного. Но ничего серьезного. Было гораздо хуже.
— Тогда… — миссис Вейн немного замялась, точно пытаясь подобрать слова для разговора. Судя по ее бледному лицу, серьезность ситуации, в которой оказался ее приемный воспитанник и она сама, Юна понимала, даже не вдаваясь в подробности. — Расскажешь вкратце? Или лучше будет с этим подождать?
Чуть скрипнув зубами, Зеро, вопреки протестующему и укоризненному взгляду приемной матери, приподнялся на локтях, облокачиваясь спиной на спинку дивана.
— Если совсем коротко — Да, я Зеро. И за эту ночь я успел спасти от физической расправы множество человек, едва не умереть от рук моего «дорогого» дедушки, с которым мы в очередной раз не сошлись во мнениях на тему сказки на ночь, а у мистера Поттера и Аврората после сегодняшней ночи вполне могут возникнуть подозрения на тему того, кто скрывается за маской борца за справедливость для маглорожденных. Я могу рассказать и более подробно. Но после того, как вы… то есть мы окажемся в безопасном месте. Отсюда нужно уходить. И как можно скорее.
Бывший принц выдохнул, виновато склонив голову.
— Простите, что из-за меня вам вновь придется покидать насиженное место и менять все. Но…
Слова Лелуша были прерваны решительным взмахом маленькой ладони.
— Ты правда думаешь, что я сейчас буду беспокоиться о таких вещах, как дом или одежда, после того, как я вижу тебя в таком состоянии? — чуть укоризненно сощурились голубые глаза. Полные, с одной стороны, беспокойства и опасений, а с другой — отчаянной решимости. — Просто скажи. Что нам нужно собрать? Из твоих вещей тоже.
— Для себя — только самое необходимое, — маг слегка кашлянул, поражаясь энергии наставницы. — Мы все-таки отправляемся не в лес. Что касается моих вещей… Просто подайте мне палочку и ту небольшую телефонную трубку, что на столе лежит. Остальное соберу сам.
— Ты уверен?
— Там практически нечего собирать, — слабо улыбнулся Ламперуж. — К тому же, перед уходом нужно будет замести следы.
Пальцы быстро нащупали активирующую руну на поверхности мобильного телефона. Юна убежала собираться.
— На связи, — отозвалась трубка голосом Долохова. — Ты как?
— Бывало и лучше, — не стал лукавить Зеро, кое-как поднимаясь на ноги. Многочисленные ожоги горели огнем, но на ногах он худо-бедно держался. Взмахом палочки получилось бегло трансфигурировать скатерть и несколько полотенец в черную рубашку и брюки. — Что с Риком и остальными?
— Сильвер жив. Потерял много крови и сил, но жив. Сейчас спит, — ответили по телефону через несколько мгновений. — Я и Смитт взяли на себя смелость частично объяснить ситуацию всем спасенным. Удалось решить вопросы их размещения без паники. Благо, незримое расширение в автобусе вы ставили с размахом. Но, надеюсь, ты понимаешь, что это временное решение. С этим придется что-то делать. Не у всех есть куда вернуться — даже, если не брать во внимание вопрос безопасности. Некоторые домики разнесло по камешку. Особенно последний, — баритон Антонина наполнился сарказмом. — Что касается наших собственных потерь, то сможешь ознакомиться с отчетами на базе. Когда будешь?
— Как раз об этом я и хотел сказать, — морщась и зажав трубку плечом, бывший принц всё же сумел одеться. — Мне досталось несколько сильнее, чем я думал изначально. С такими следами меня раскусят при первой же проверке. Нужно несколько… облагородить мой и моей приёмной матери побег. Сымитировать нападение. Есть у нас два-три свободных человека, которые сумеют этим заняться? Заодно и разобраться ос снятием Фиделиуса, чтобы не возникло никаких вопросов — иначе Поттер тут же поймет, что это фарс. Я скажу адрес.
— Не в первый раз, — усмехнулись на той стороне «провода». — Я отправлю ребят, как только ты появишься.
— Спасибо, Антонин.
— Антон, — в ухо слегка ворчливо рыкнули. — Сколько раз уже повторять.
Отключив связь, Лелуш, подхватив оплавленную маску и опираясь на стену, побрел к собственному кабинету, слегка прикусив губу. Каждый шаг давался с трудом.
Вещей, которые были необходимо взять с собой из этого дома, было немного. Сменная одежда у него была на передвижной базе Черных Рыцарей. Свою артефактную техно магическую лабораторию он уже тоже давным-давно перенес в более безопасное место, которое позволяло заниматься зачарованием оружия, не боясь того, что Поттеры его за этим застукают. Все, что нужно было взять, это несколько толстых, защищенных целой плеядой защитных и маскировочных заклятий тетрадей, с легкостью уместившихся в рюкзаке.
Его разработки — как касающиеся собственных экспериментов, так и те, что он совершил на службе Поттерам. В числе прочих — и самый амбициозный проект, что он рано или поздно надеялся воссоздать.
Поразмыслив и вернувшись в гостиную, столкнувшись там лицом к лицу с уже одетой, собранной и напряженной Юной, сжимавшей в своих руках небольшую сумку с вещами, бывший принц сделал еще кое-что. Уменьшил любимый чайный сервиз приемной матери, аккуратно уложив его в коробку из-под конфет. Тот самый, фарфоровый, расписанный цветами сакуры. После чего проделал тоже самое с книгами, которые его наставница собирала. Все это отправилось в рюкзак вслед за тетрадями.
— Спасибо, милый, — Юна чуть смутилась. Но судя по ее улыбке было видно, что подобная забота ей оказалась приятна. Прекрасно понимая необходимость быстроты сборов, она не стала брать лишнего. Смена одежды, пара любимых книг и рабочих тетрадей, несколько фотографий, зубная щетка. Миссис Вэйн в принципе никогда не была ни тряпишницей, ни вещисткой. Не того склада характера. Но то, что подарок воспитанника, навевавший столько воспоминаний, ровно как и книги, собираемые ей во время вынужденного затворничества, получится сохранить… За это женщина была признательна. И сильно. — Куда дальше? Во двор?
— Нет, ко мне в кабинет. Там давно уже создан постоянный портал, — покачал головой Зеро, проходя в комнату — Крепко держитесь за меня, как во время трансгрессии. Ощущения от этого средства передвижения не столь болезненные, но с непривычки укачать вполне может.
Проинструктировав Юну и дождавшись, пока ее узкая, но крепкая ладошка сожмет его собственную руку, Ламперуж коснулся пальцами фарфоровой статуэтки, понимая, что этот домик видит, вероятно, в последний раз в своей жизни.
Вот и пришел конец их проживанию в жилище, купленном Поттерами для контроля собственных инвестиций в перспективного мальчишку. Несмотря на то, что жить здесь было приятно, несмотря на то, что, фактически, Лелуш сам создал весь внутренний интерьер, он не особо жалел о том, что это место придется покинуть.
Пожалуй, единственное, что его по-настоящему беспокоило в этом отношении — это состояние приемной матери. Но, судя по лицу Юны и ее глазам, она сама не так, чтобы сильно переживала об этом. Напротив, женщина даже словно помолодела. Расправила худые плечи, уверенно шагнув на платформу прибытия после того, как перенос закончился. Голубые глаза словно светились изнутри — точно с плеч бывшей приютской воспитательницы свалился тяжкий груз. Словно вырвавшись из уютной золотой клетки, в которой была вынуждена пребывать из-за безопасности, Вэйн наконец-то могла вздохнуть полной грудью.
Антонин уже ждал их, кивком поприветствовав самого Лелуша и поздоровавшись со следовавшей за ним женщиной. О приемной матери лидера Черных Рыцарей он был осведомлен.
— Я пошлю к тебе нескольких магов. Они вполне смогут сымитировать следы нападения, — произнес Долохов, скрестив руки на груди. — Беженцев разместили в общем зале, благо, места там хватает, а также заняли несколько комнат. Но сразу скажу, держать их здесь больше пары дней — затея бесперспективная. Этот автобус, даже учитывая незримое расширение, был рассчитан на проживание в нем небольшого отряда. Но никак не нескольких сотен людей с семьями. Это пока они в шоке от собственного спасения. Многие заснули от усталости и пережитых за ночь впечатлений. Но, сам понимаешь. Завтра они проснутся. И начнут задавать вопросы, несмотря на всю благодарность за спасение.
— Понимаю. Успокойся, я не собираюсь держать их здесь постоянно, — покачал головой Лелуш. — Завтра, когда все более-менее придут в себя, все обсудим. У меня есть несколько вариантов на выбор, как могут поступить семьи маглорожденных. Им будет, из чего выбрать.
— Как скажешь, В таком случае иди, отлеживайся. Твоя комната свободна. Миссис Вэйн, — худое, вытянутое лицо Антонина повернулось к Юне. — Я прошу у вас прощения за бестактность, но места у нас здесь не так много. Сегодня многие семьи лишились если не дома, то безопасности. Многие наши ранены. Вряд ли мы сможем выделить комнату для вас одной…
— Можете не волноваться, — улыбнулась Юна одними уголками губ. — В свое время мне уже доводилось жить и в комнате детского приюта, и в палатке посреди лагеря беженцев. Я вполне могу переночевать там, где будет лежанка. А когда поговорю с Лелушем и немного приду в себя, то могу помочь — как с ранеными, так и с детьми пострадавших. Не фарфоровая.
— Вы можете переночевать у меня, — прервал обмен любезностями Зеро. — Что касается разговора… Согласен. Я обещал. Только давайте заварим чай.
— А я-то думала, чего ты с собой сервиз захватил, — невольно фыркнула воспитательница, поднимаясь следом за Ламперужем наверх, на второй этаж, где уже действовали чары незримого расширения. Только сначала Лелуш сообщил группе зачистки адрес. Несмотря на то, что идти им предстояло сквозь двусторонний портал, попав в дом «изнутри», было бы слишком подозрительно, если бы заклятие Доверия осталось нетронутым после уничтожения домика.
Уже чуть позже, сидя в кресле в своей комнате и наслаждаясь зеленым чаем из того самого сервиза, Лелуш, собираясь с мыслями под пристальным взглядом голубых глаз, наконец, начал:
— Я, — бывший принц чуть выдохнул, чувствуя острое желание закурить. Только укоризненный взгляд, который он бы точно получил, останавливал его от этого действия. — С конца Войны и того момента, как наш палаточный городок разъехался, а Дамблдор начал свои реформы, я понимал, что этим дело не закончится. Что это только начало. Чистокровные свои позиции не сдадут — это было очевидно почти всем. Я понимал, что не смогу остаться в стороне, когда все начнется. И точно понимал, на какой стороне буду…
Лелуш решил рассказывать почти что без купюр. У него всегда плохо получалось врать этой маленькой женщине. Опуская, понятное дело, рассказ о прошлой жизни, но честно отвечая на все, что было связано с жизнью этой, чародей постепенно выложил все. Слова лились, будто река, наконец сумевшая прорвать плотину. Он выкладывал все. От того, как понимая, что война между старой чистокровной аристократией и маглорожденными только начинается, молодой волшебник начал создавать оружие, способное им противостоять, до спускового крючка, когда «Дедушка» перешел к открытому террору, начав убивать в том числе тех, кого Лулу знал и с кем водил дружбу. От первого дебюта Зеро, когда он спас семью Сильверов, до сегодняшней ночи.
Юна слушала молча, не прерывая и делая небольшие глотки чая. Кое-где ее глаза лучились беспокойством. В особенности, когда речь заходила о боевых операциях Ордена. Кое-где смотрела неодобрительно, явно не соглашаясь с методами воспитанника. В частности, когда речь зашла о том, что ее приемный сын сделал с Вальпургой Блэк. Однако никаких упреков не последовало. Слов не последовало вообще — до тех пор, пока Лелуш, наконец, не замолк, устало выдохнув.
— Что ты намерен делать дальше? — мягко произнесла миссис Вэйн, накрывая ладонь приемного сына своей.
— В первую очередь — обеспечу вашу безопасность, — отставив чашку, маг взял руку женщины, с заботой сжимая тонкие пальцы. — Мы сможем переправить вас во Францию. Арман поможет вам. Вы сможете жить в безопасности и достатке. А если захотите — вновь устроиться работать в приют, так как желали все то время, когда жили в этом доме. Другой вариант — я спрячу вас среди простых людей. Заклятие Доверия на дом, с хранителем тайны в виде меня. Обещаю, я смогу устроить вам такую жизнь, которую вы бы хотели. И, в любом случае, не допущу, чтобы с вами что-то случилось…
— Нет, Лулу, — покачала головой Юнни, глубоко вздохнув и прерывая его на полуслове. — Никакой Франции. Никакаких пряток. Я остаюсь. Видимо здесь. Или еще где-то, если вы будете переезжать отсюда.
— Что? — черные брови Ламперужа слегка приподнялись. — Исключено! Вы видели, в каком я был состоянии. Я не допущу, чтобы…
— Лу, послушай, — пальцы женщины, слегка ухватив мага за черную прядь, упавшую на глаза, подергали, вновь не дав закончить. — Позволь теперь мне сказать. Я благодарна тебе, малыш. Очень. И за то, что ты так печешься о моей безопасности, назвав своей второй матерью. Ты… ты вырос сыном, которым гордилась бы любая мать, поверь мне. Я понимаю и то, почему мне пришлось несколько лет посидеть безвылазно, лишь изредка выбираясь за пределы дома. И то, что ты сейчас готов спрятать меня как можно дальше от войны, что начинается уже на нашей с тобой родине. Я тронута. Но, — глаза строго посмотрели на воспитанника. — Я не покину свою страну в тот час, когда в нее пришла беда. Даже не думай. Я не стала бежать, когда гремела Великая Война, не пыталась укрыться в США. Не стану и во время войны гражданской. Что касается второго варианта… — она покачала головой. — Помнишь, что ты говорил, в свое время, когда приглашал меня в палаточный лагерь? Разве не лучше будет, если я буду делать на благо страны то, что умею лучше всего? Так вот. Мое сидение дома никому пользы не принесет. А здесь я смогу помочь — в меру моих возможностей. У тебя, из того, что мне довелось увидеть, снова на руках множество семей с детьми. И отнюдь не все они смогут вернуться обратно домой.
Она чуть улыбнулась.
— Если уж так вышло, если уж благодаря тебе я оказалась связана с Магической Британией, судьба которой также неразрывно связана с судьбой Британии обычной — так позволь мне приносить пользу, вместо того, чтобы просто пользоваться твоей защитой. Ты взвалил на себя тяжелое бремя, еще в детстве. А сейчас и вовсе стал защитником и лидером тех, кого такие, как Сириус Блэк II хотел бы видеть своими рабами. Но не стоит отталкивать тех, кто хочет помочь тебе и разделить ношу. Не стоит выбирать за них. Даже ради их собственного блага. Поверь, лучше от этого никому не станет. Я остаюсь. Если, конечно, — она чуть ехидно улыбнулась. — Ты не сотрешь мне память о себе и магическом мире, ради моего же собственного блага. Но тогда это будет совсем уже походить на методы Блэка.
Лелуш чуть горько и виновато улыбнулся.
Вот уж что действительно в нем не изменилось. Несмотря на опыт двух жизней, он все еще порой делал колоссальные ошибки в просчете собственного ближнего круга. И порой, желая сделать для них как лучше, едва ли не полностью попадал впросак — потому что это стремление защитить вступало в конфронтацию уже с их собственными желаниями. А уж последняя фраза Юны и вовсе воскресила в памяти случай, который лег грузом вины на сердце революционера.
Тогда он тоже пытался защитить… против воли. Закончилось это плохо. И жизнь, похоже, решила преподать ему очередной урок на тему его прошлых ошибок.
— Да будет так, Юна, — наконец выдохнул волшебник, покачав головой. — Я восхищаюсь вашей самоотверженностью. Как и раньше, в приюте, так и сейчас. Пусть и не могу подобного одобрить. Я бы очень хотел, чтобы вы могли заниматься любимым делом, не влезая в смертельно опасную игру. Смогли открыть свою школу, приют или детский сад. Но… Ваша помощь действительно была бы весьма кстати. Спасибо.